Брестская крепость - Страница 50

Там, в Президиуме, внимательно, на протяжении нескольких месяцев занимались этим делом. Были проверены все обстоятельства, запрошены характеристики на Петра Клыпу с места его прежней работы и из заключения. Все эти характеристики оказались самыми лучшими. А существо дела было таким, что давало полную возможность ставить вопрос о помиловании.

Короче говоря, в начале января 1956 года я получил от Пети Клыпы письмо, которое было датировано кануном новогоднего дня – 31 декабря 1955 года.

«Здравствуйте, Сергей Сергеевич! – писал мне Петя Клыпа. – Я Вам не могу описать своей радости! Такое счастье бывает только один раз в жизни! 26 декабря я оставил жильё, в котором пробыл почти семь лет.

В посёлке мне объявили, что все перевалы, вплоть до Магадана, закрыты, машины не ходят, придётся ждать открытия перевалов до Ягодного, где я должен получать документы.

Машины и открытия перевалов я не стал ждать – пошёл пешком. Прошёл благополучно перевал и пришёл в посёлок. Там мне сказали, что дальше идти нельзя. Ягодинский перевал закрыт, имеются жертвы пурги и мороза. Но я пошёл. Уже на самом Ягодинском перевале обморозил лицо немного и стал похож на горевшего танкиста. Но это через две недели будет незаметно. И вот так около 80 километров я шёл, веря в свою судьбу. Вернее, и шёл и полз.

Придя в Ягодное, я узнал, что с Магаданом вторую неделю сообщения нет. Дали мне пока что временное удостоверение до получения соответствующего письменного документа из Москвы, который должен скоро прийти, и тогда я получу паспорт и смогу двигаться дальше. До получения паспорта я устроился на работу в автобазу слесарем 6-го разряда. Буду работать, пока не получу паспорт, и тогда буду спешить встретиться с Вами и моими родными, с моей мамочкой, которая потеряла все своё здоровье из-за меня».

Так началась новая, третья по счёту жизнь Петра Клыпы. Первой было его детство, внезапно оборванное в 1941 году войной и пленом. Потом был короткий, четырехлетний период послевоенной жизни в Брянске, который закончился так трагически в арестантском вагоне, увозившем его на север. И вот уже взрослым, почти тридцатилетним человеком он, прощённый Родиной, снова вступал в свободную трудовую жизнь. И ему самому, и всем нам, знавшим его, очень хотелось, чтобы эта третья жизнь Петра Клыпы была счастливой и плодотворной.

Спустя полтора месяца Петя Клыпа приехал в Москву. В потёртой солдатской шинели, в больших сапогах пришёл он в первый раз ко мне. Мы крепко обнялись, и он от волнения долго не мог выговорить ни слова. А потом мы несколько часов беседовали с ним. Я был рад увидеть, что все пережитое им не наложило на него никакого тяжёлого отпечатка: передо мной был молодой, жизнерадостный, полный энергии и бодрости человек.

А когда мы поближе познакомились с ним, я понял, что не ошибся, поверив в Петра: в нём чувствовался действительно человек хорошей души, доброго сердца, и то, что произошло с ним, несомненно, было какой-то нелепой случайностью в его до этого безупречной, героической биографии.

Петя Клыпа пробыл в Москве некоторое время, а затем уехал жить к себе на родину – в город Брянск. Я написал письмо первому секретарю Брянского горкома партии с просьбой оказать помощь Пете Клыпе. Мне хотелось, чтоб он, начиная новую жизнь, мог устроиться в хорошем заводском коллективе, чтобы у него была возможность одновременно работать и учиться.

Вскоре я получил ответ от секретаря Брянского горкома партии Николая Васильевича Голубева. Он сообщил мне, что горком уже помог Клыпе: его устроили работать на новый передовой завод в Брянске – завод «Строймашина» – пока учеником токаря, и что ему будет предоставлена возможность с осени начать занятия в школе рабочей молодёжи.

С тех пор прошло уже несколько лет. Пётр Клыпа работает на том же заводе дорожных машин. Теперь он токарь шестого разряда, один из лучших рабочих, отличник производства, и его фотография не сходит с заводской Доски почёта. Он уже окончил семь классов вечерней школы для взрослых, но дальше не стал продолжать своё образование. Там, на заводе, в жизни его произошло очень важное событие – передовой токарь своего цеха Пётр Клыпа был единодушно принят в ряды КПСС. Как и положено коммунисту, он ведёт сейчас большую общественную работу: по заданиям горкома партии и горкома комсомола выступает на предприятиях города, в колхозах области, в воинских частях со своими воспоминаниями.

Но особенно часто приглашают его к себе пионеры и школьники. И для них этот взрослый рабочий человек, Пётр Сергеевич Клыпа, остаётся и, наверное, останется до конца своих дней маленьким храбрым солдатом, Гаврошем Брестской крепости – Петей Клыпой.

В скромном уютном домике, который после войны построил своими руками Петя в посёлке Володарского на окраине Брянска, снова живёт большая семья Клыпы. Петя женился, и жена, и мать, а теперь и двое детей – сын Серёжа и дочь Наташа – составляют его большую и дружную семью. Сюда же, в Брянск, переехал из Сибири его брат, подполковник Николай Клыпа со своей женой и детьми. Весёлый кружок родных и друзей нередко собирается в домике Петра. И ежедневным посетителем этого дома бывает местный почтальон, который пачками носит Петру Клыпе адресованные ему письма. Пишут старые товарищи-однополчане, сражавшиеся вместе с ним в крепости, пишут его юные друзья-пионеры, пишут совсем незнакомые люди из разных уголков Советского Союза и даже из-за рубежа. Они шлют слова привета и благодарности герою Брестской крепости, желают ему счастья и удачи в жизни.