Брестская крепость - Страница 124

124

ВОЗМЕЗДИЕ

Три дня ждали жители Бреста своих освободителей. Ждали напряжённо в первые часы 22 июня 1941 года, когда на улицах уже с весёлой и жестокой деловитостью победителей хозяйничали чужие солдаты и люди, прислушиваясь к грохоту сражения, доносившемуся со всех сторон, старались догадаться, что происходит «на фронте». Ждали с возрастающим нетерпением в первые дни и недели войны, когда на западе, не умолкая, гудел бой у стен крепости и казалось, что вот-вот такой же гул послышится с востока, возвещая возвращение своих. Ждали потом с глухой тоской, с охватывающим иногда ощущением безнадёжности, не веря порой, что удастся пережить страшное время оккупации и дождаться желанного дня. И, наконец, ждали со все ярче разгорающейся надеждой, по мере того как с фронта шли вести о победных ударах Советской Армии и о поражениях гитлеровских войск.

С наступлением лета 1944 года предчувствие близкого освобождения охватило всех. Войска маршала Рокоссовского и генерала армии Черняховского стояли перед Витебском, Оршей, Могилёвом, на первых километрах белорусской земли, и они назывались войсками Белорусских фронтов. Южнее фронт выдвинулся далеко на запад и подошёл вплотную к Ковелю, остановившись совсем недалеко от Бреста. Затишье, которое царило тут в последнее время, было явно предгрозовым – не могло быть сомнений, что наступила очередь освобождения Белоруссии.

Как ни бодрились оккупанты, как ни старались их печать и радио распространять наигранные уверенность и оптимизм, лица немецких солдат и офицеров становились все более озабоченными и хмурыми. Изменилось поведение полицаев и прежних фашистских прихвостней – люди теперь видели на их лицах заискивающие, льстивые улыбки, слышали порой от них презрительные реплики в адрес своих хозяев, а то, бывало, и узнавали, что тот или иной полицай подался к партизанам «замаливать грехи». Только те, чьи руки уже были в крови, кто понимал, что им не приходится рассчитывать на снисхождение и предстоит держать ответ как палачам, в эти дни вели себя с ещё большей злобой и жестокостью. И потому к радостному ожиданию, охватившему людей, примешивались чувства тревоги и опасения за себя, за своих близких – все знали, как свирепствуют враги и их приспешники перед отступлением, вымещая досаду на мирных жителях.

Уже были освобождены все оккупированные области Российской Федерации, свободны почти вся Украина, часть Молдавии. Думая об этом, жители Бреста иной раз не могли не посетовать на своего рода историческую несправедливость своей судьбы. Они первыми приняли на себя огонь войны, неожиданный удар врага, первыми попали в гитлеровскую неволю, а теперь свобода, избавление от фашистского ига приходит к ним почти в последнюю очередь. Впрочем, было понятно, что дело здесь не столько в истории, сколько в географии.

А наши полководцы во фронтовых и армейских штабах, планируя на картах будущую белорусскую наступательную операцию, не раз думали о другой исторической и географической несправедливости.

Природа Белоруссии всегда на стороне обороняющегося. Её непролазные пущи, её непроходимые болотные топи делают эту республику естественной крепостью. Здесь очень удобно обороняться и очень трудно наступать.

Как много могла бы помочь нам эта белорусская лесная и болотная земля в 1941 году и как обидно мало помогла она на деле! В том не её вина. Героические, но необстрелянные, не подготовленные к такой борьбе войска, стоявшие в приграничных районах, были захвачены врасплох первым сильным и неожиданным ударом врага, потеряли почти всю свою технику, штабы и управление и вскоре оказались деморализованными непрерывными поражениями. В этих условиях они не смогли использовать преимуществ белорусских лесов и болот, и противнику удалось очень быстро преодолеть все естественные препятствия на его пути.

Теперь за трагические ошибки сорок первого года надо было снова платить кровью и жизнями. Теперь природа Белоруссии становилась невольным союзником врага. Его прикрывали болота, его защищали леса. И если в 1941 году был силён тот, кто наступал, и по многим причинам оказался слабым тот, кто оборонялся, то в 1944 году положение стало иным. С обеих сторон фронта стояли две мощные, закалённые в боях армии, густо насыщенные техникой и умеющие сражаться. Наступающий был во всеоружии, но и обороняющийся, в отличие от 1941 года, имел большие силы и стоял, готовый встретить любые неожиданности. Исход дела решали искусство полководцев, воля и дух войск.

То, что произошло на белорусской земле летом 1944 года, начиная с 23 июня, когда под гром артиллерийской канонады двинулись вперёд войска Белорусских фронтов, было грозным историческим уроком для германской армии и германского государства, многозначительным искуплением и возмездием для тех, кто ровно три года назад вступил на эту землю с мечом. Все повторялось в обратном порядке. Колесо истории, остановившее своё вращение на берегах Волги, сейчас с возрастающей скоростью поворачивалось в другую сторону – с востока на запад.

Что должны были теперь думать те люди в германской армии, которые ещё не потеряли способности мыслить и рассуждать? Что должны были чувствовать те немногие оставшиеся в живых ветераны, что прошли здесь победным маршем в сорок первом году? Тогда самоуверенные, весёлые, опьянённые быстрыми победами, совершавшие «танковые прыжки» в десятки километров, завоеватели огромных пространств, они не видели перед собой никаких преград. Война казалась уже выигранной, и где-то совсем близко был парад на Красной площади, обещанный фюрером. Правда, зимой все как-то неожиданно застопорилось. Россия дохнула им в лицо ледяным декабрьским ветром Подмосковья и нанесла ответный ошеломительный удар, заставивший их попятиться назад. Но ведь потом были новые победы, поход через донские степи, и они черпали касками воду из Волги и Терека, и все снова казалось надёжным и прочным. И вдруг все опять изменилось круто и непонятно.

124