Брестская крепость - Страница 97

Кстати, срок в пять с половиной недель, о котором, по словам Ф. Н. Шемякина, говорилось в немецких документах, согласуется и с показаниями многих очевидцев обороны – жителей Бреста и окрестных деревень. Они утверждают, что бои в крепости продолжались до самых последних дней июля или до первых чисел августа 1941 года. Есть и другие подтверждения этого.

В конце ноября 1956 года я получил письмо из далёкой деревни Кожла-Сола Казанского района Марийской Автономной Республики. Мне писал бывший учитель, а сейчас колхозный пчеловод Игнатий Васильевич Иванов. Он не был защитником Брестской крепости, но в начале июля 1941 года в составе группы раненых красноармейцев попал в гитлеровский плен близ Минска и был отправлен в лагерь Бяла Подляска. Там-то и произошла встреча, которая навсегда запомнилась ему. Для большей точности я дословно привожу здесь часть его письма.

«В конце июля 1941 года, – пишет И. В. Иванов, – я попал в 307-й концлагерь, который находился примерно в 30-50 километрах от города Бреста.

Сюда в последние дни июля – не то 30-го, не то 31-го числа (точно не помню, но в один из этих дней) – привезли четырех человек из Брестской крепости. Привезли их в лагерь после полудня, к вечеру. Поместили их отдельно, в специальный блок, находившийся через один пустой блок от нас. Поэтому разговаривать нам с ними было трудно, так как расстояние превышало 50 метров. Их продержали в этом блоке недолго, всего несколько часов. Но мы успели узнать от них кое-что.

Вот что нам удалось услышать от этих четырех защитников Брестской крепости.

Они сказали нам, что попали в этот лагерь прямо из крепости, где они больше месяца вели бои. Все имели по нескольку ранений. Последняя их попытка вместе с другими уйти к Бугу не удалась. Это было примерно 26-27 июля. После этого они почти двое суток держались и вели бой, пока имелись патроны. Потерявшие возможность сражаться, уже фактически безоружные, они вынуждены были уйти в подземные казематы. Немцы через каждые два часа предлагали им сдаваться, но эти товарищи отвечали пением «Интернационала». Так продолжалось больше суток.

В тот самый день, когда их привезли в лагерь, гитлеровцы пустили в подземелья Брестской крепости отравляющие вещества – газы. Дышать стало нечем. Тогда защитники крепости решили выйти и принять смерть, стоя под солнцем. С пением «Интернационала» они вышли из каземата. Их встречала большая вооружённая группа немецких солдат и несколько офицеров. Несмотря на пение «Интернационала», немцы по нашим воинам не стреляли.

Поражённые мужеством израненных, голодных и еле державшихся на ногах людей, немцы молчали. Один из офицеров, видимо старший, снял каску перед защитниками крепости, и все солдаты, как по команде, последовали примеру начальника – почтили верность воинскому долгу наших воинов снятием каски.

Эти четверо были доставлены в наш лагерь в день их пленения.

Примерно через три часа их увели, но куда, я лично не видел. От себя скажу, что вид их был ужасен. Они все были оборваны, с окровавленными, грязными повязками, худые и обросшие щетиной. Всё время кашляли и вытирали глаза – видимо, сказывалось действие газов. Ослабели они настолько, что еле стояли на ногах, поддерживая друг друга.

Встреча с этими героями произвела сильное впечатление на нас, пленных, а тем более на меня. Дело в том, что я до войны принимал участие в строительстве дотов около Брестской крепости. Поэтому места эти мне были знакомы, и встреча в немецком плену с людьми, защищавшими больше месяца эту крепость, глубоко взволновала меня.

Больше я их, к сожалению, не встречал и о них ничего не слышал. Наверно, их вскоре перевели в другой лагерь».

Таково свидетельство И. В. Иванова. Должен сказать, что мне и до того приходилось слышать от бывших пленных лагеря №307 о какой-то группе героев крепости, доставленных туда в конце июля, хотя тогда это были лишь смутные и неопределённые слухи.

Но были ли эти четверо бойцов последними защитниками крепости?

Участник обороны, а сейчас пенсионер, Николай Сергеев в 1943 году встретил на фронте старшину Звонкова, который сражался в крепости до первых чисел августа. Последние дни он с двумя товарищами прятался в нашем подбитом броневике на Центральном острове. Все трое были ранены, и товарищи Звонкова вскоре умерли от ран. Старшина наблюдал за немцами сквозь смотровую щель и выжидал момента, чтобы покинуть своё убежище и попытаться выйти из крепости.

Однажды он видел, как около Холмских ворот цитадели была построена во дворе рота гитлеровцев. Вероятно, фашистские солдаты собрались получать награды: перед строем стояло несколько офицеров и один держал в руках коробочки с орденами, а другой читал какой-то приказ. И вдруг позади строя из окон полуразрушенного здания казарм 84-го полка прогремела длинная автоматная очередь. Офицер, читавший приказ, и пять-шесть солдат упали убитыми, а остальные с криками разбежались, беспорядочно стреляя по развалинам. Тотчас же автоматчики бросились внутрь казарм, но был ли пойман тот, кто стрелял, Звонков уже не знал. В ту же ночь он сумел незаметно вылезти из броневика, кое-как добрался до города и нашёл приют у местных жителей, а позднее ему удалось перейти линию фронта.

Один из жителей Бреста передал мне рассказ какого-то участника обороны, фамилию которого он уже, к сожалению, не помнил. Этот боец, как и Звонков, впоследствии пробравшийся в город, в первых числах августа тоже прятался в уже захваченной врагом центральной крепости, но не в броневике, а в одном из подвалов на территории 333-го полка. Он наблюдал за немцами через подвальное окошко и однажды стал свидетелем подвига неизвестного защитника крепости.