Брестская крепость - Страница 76

Так было до 1955 года, когда я нашёл под Москвой, в Шатурском районе, доктора Михаила Никифоровича Гаврилкина, который перед войной был врачом 125-го полка, то есть непосредственным начальником Раисы Абакумовой. Он очень тепло вспоминал о ней, но тоже мог рассказать лишь о довоенном периоде её службы – Гаврилкин во время обороны крепости не был в Восточном форту, а оказался в одном из домов комсостава, в группе капитана Шабловского, и потом вместе с ним попал в плен.

Но когда я в разговоре упомянул о том, что Раиса Абакумова была убита, Гаврилкин пожал плечами.

– Вы ошибаетесь, – сказал он. – Раиса не погибла. Моя жена в годы оккупации жила в Бресте, и она часто встречала там Абакумову.

Это известие взволновало меня. А может быть, героиня крепости жива? Но почему же до сих пор она не дала о себе знать: статьи о Брестской обороне не раз появлялись в печати, и в каждой из них говорилось о ней и о её гибели. Неужели эти газеты и журналы никогда не попадались ей на глаза?

Во всяком случае, надо было искать следы Раисы Абакумовой. Но прежде чем они обнаружились, пришлось долго идти, как по цепочке, от одного человека к другому.

Сначала медицинская сестра Людмила Михальчук, которую я разыскал в Бресте, дала мне адрес ленинградского врача Ю. В. Петрова, работавшего до войны в крепостном госпитале. Петров, как оказалось, переписывался со своим бывшим сослуживцем – фельдшером И. Г. Бондарем, находившимся сейчас в Днепропетровской области. Бондарь в одном из писем ко мне сообщал нынешний адрес другого врача из крепости – В. С. Занина, живущего теперь в Москве. А Занин, в свою очередь, знал, где живёт близкая подруга Раисы Абакумовой, медицинская сестра Валентина Раевская.

Именно от В. С. Раевской из Мценска Орловской области я и получил наконец долгожданное известие. Раиса Абакумова была жива и здорова и работала в районной больнице в городке Кромы той же Орловской области.

Уже позднее, когда мы встретились с Раисой Ивановной в Москве, я спросил, знает ли она, что во многих статьях и очерках о ней писали как о погибшей. Оказалось, что однажды ей попался номер «Огонька» с очерком Златогорова, где говорилось о её героической смерти. Она прочла, усмехнулась и сказала сама себе: «Ну и вечная тебе память, Рая!»

По скромности она даже не подумала о том, чтобы написать в редакцию и опровергнуть рассказ о своей гибели.

Перед войной Раиса Абакумова жила в одном из домов комсостава в крепости вместе со своей шестидесятилетней матерью. В ту последнюю предвоенную ночь ей почти не пришлось спать: вечером она с подругой была на гулянье в городском парке и вернулась уже после полуночи, а в половине четвёртого пришлось встать – рано утром в районе Бреста должны были начаться ученья, в которых ей предстояло участвовать.

Она уже оделась и умылась, а мать хлопотала, приготовляя завтрак, как вдруг раздался близкий взрыв, и горшки с цветами, стоявшие на окне, были сброшены на пол. Потом подальше прогрохотал второй, третий, и сразу же взрывы замолотили с бешеной быстротой, и за их гулом внезапно прорвался истошный вой пикирующего самолёта.

Мать торопливо подбирала цветы.

– Что ж это за ученья? – ворчала она. – Разве ж можно так сильно стрелять? Все горшки побили…

Раиса, испуганно прислушиваясь к тому, что происходило снаружи, словно очнулась от оцепенения.

– Да что ты, мама! Какие там ученья! – закричала она. – Это же война! Иди скорее прячься где-нибудь, а я побегу в санчасть.

Она выскочила из дому и бросилась к главной дороге, ведущей к мосту через Мухавец. Взрывы гремели все чаще, и иногда над головой, свистя, проносились осколки. Кругом клубился дым, пахло каким-то странным, удушливым перегаром – наверно, от взрывов.

Мост был весь в дыму, и оттуда неслось торопливое татаканье пулемётов. Какой-то боец вынырнул из этой пелены дыма, и, увидев Абакумову, крикнул:

– Доктор, туда не ходите – убьют!

И тут же упал.

Она кинулась к нему. Боец был мёртв – осколок раздробил ему затылок.

И тогда Раиса подумала о том, что у неё нет своего привычного оружия – санитарной сумки.

Совсем недалеко у самой дороги белел одноэтажный домик санитарной части 125-го полка. Она побежала туда.

Внутри был только санитар, торопливо набивавший свою сумку индивидуальными пакетами. Раиса схватила сумку с красным крестом, висевшую на гвозде. Они с санитаром выбежали вместе. Он повернул к северным воротам, на выход из крепости, а она, подумав о матери и о других женщинах, оставшихся в домах комсостава, поспешила туда – надо было вывести всех из домов куда-нибудь в надёжное укрытие в крепостных валах.

Но ей приходилось то и дело останавливаться по дороге – здесь и там стонали раненые люди, и её санитарная сумка опустела, прежде чем она добежала до дома.

Её матери уже не было в квартире. Но внизу, под лестницей дома, испуганно сбилось в кучу несколько женщин с детьми.

– Идёмте со мной! – позвала их Раиса. – Здесь вас может завалить!

Валы Восточного форта находились совсем близко. Но пробежать эти две-три сотни метров было нелегко. Громко плакали испуганные дети, женщины вскрикивали и цепенели при каждом близком взрыве. Они не успевали за ней – приходилось всё время останавливаться и поджидать отстающих. Наконец они все же добрались до ближнего вала и вбежали в первый попавшийся каземат.

Тут находились конюшни, и десятка два привязанных лошадей нервно топтались в своих стойлах и встревоженно ржали, слыша взрывы.

В этих конюшнях было уже много людей. Здесь укрылись женщины и дети из ближних домов комсостава, и обрадованная Раиса увидела среди них свою мать. Тут сидели несколько безоружных и раненых бойцов; она сразу осмотрела их раны и перевязала, разорвав на бинты их нижние рубашки.